Золото и нефть стали инструментами экономического давления в международных санкциях благодаря своим уникальным свойствам как высоколиквидных активов. Исторически золото выполняло функцию универсального платежного средства, тогда как нефть приобрела стратегическое значение в XX веке как ключевой энергоресурс.

Первое документально зафиксированное использование экономических санкций с участием золота относится к Наполеоновским войнам. В 1806 году Франция ввела Берлинский декрет, запрещавший союзным и нейтральным государствам торговать с Великобританией. Британское правительство в ответ заблокировало континентальным державам доступ к лондонскому рынку золота, что вызвало дестабилизацию финансовых систем Франции и её сателлитов.

Система золотого стандарта, действовавшая с 1870-х по 1914 год, усилила значение золотых резервов как инструмента международного давления. Во время Первой мировой войны США и Великобритания заморозили золотые активы Центральных держав на сумму свыше 500 миллионов долларов. В 1930-х годах администрация Франклина Рузвельта ввела эмбарго на экспорт золота в фашистскую Италию после её вторжения в Эфиопию.

Нефть стала инструментом санкций после открытия крупных месторождений на Ближнем Востоке. В 1956 году во время Суэцкого кризиса США применили финансовое давление через нефтяные рынки против Великобритании и Франции. Более систематическое использование нефтяных санкций началось с создания ОПЕК в 1960 году.

Ключевым прецедентом стало нефтяное эмбарго арабских стран против западных государств в 1973-1974 годах. Страны ОПЕК сократили добычу на 5 миллионов баррелей в сутки и ввели запрет на экспорт в США, Нидерланды, Португалию и ЮАР. Это вызвало рост цен с 3 до 12 долларов за баррель и привело к созданию Международного энергетического агентства в 1974 году.

Санкции против Ирана после исламской революции 1979 года продемонстрировали комплексное использование обоих инструментов. США заморозили иранские золотовалютные резервы на сумму 12 миллиардов долларов и ввели эмбарго на покупку иранской нефти. Аналогичные меры применялись против Ирака после вторжения в Кувейт в 1990 году.

Современный этап характеризуется целевыми санкциями, направленными на конкретные секторы экономики. Санкции против России с 2014 года включают ограничения на операции с золотым запасом Центрального банка РФ и запрет на поставки оборудования для нефтедобычи на арктическом шельфе. По данным МВФ, российский золотой запас составлял 2298 тонн на начало 2022 года.

Эффективность золота как объекта санкций снижается из-за развития альтернативных финансовых инструментов и роста золотодобычи в странах, не присоединившихся к санкциям. Китай увеличил добычу с 300 тонн в 2000 году до 368 тонн в 2020 году, став крупнейшим производителем золота.

Нефтяные санкции остаются действенным инструментом благодаря концентрации добычи в ограниченном числе регионов. Страны ОПЕК контролируют 80% доказанных мировых запасов нефти. Однако развитие сланцевой добычи в США снизило эффективность нефтяных эмбарго. Добыча сланцевой нефти в США выросла с 1 до 7 миллионов баррелей в сутки за период 2010-2020 годов.

Международные организации регулируют применение санкций через механизмы ООН. Резолюция Совета Безопасности ООН №1929 от 2010 года запрещала инвестиции в иранскую нефтяную промышленность. Санкции против Северной Кореи по резолюции №2375 от 2017 года включали ограничения на экспорт нефтепродуктов.

Экономические исследования показывают различную эффективность санкций в зависимости от структуры экономики целевой страны. Работа Хуфбауэра, Шотта и Эллиотта "Economic Sanctions Reconsidered" анализирует 204 случая санкций в XX веке. Согласно их данным, санкции достигали поставленных целей в 34% случаев.

Современные тенденции включают цифровизацию контроля за санкциями. Система SWIFT отслеживает транзакции с золотом и нефтью, а с 2022 года отключает российские банки от международных расчетов. Технологии блокчейн позволяют создавать альтернативные системы расчетов, что снижает эффективность традиционных санкционных механизмов.

Развитие рынка СПГ и возобновляемой энергетики постепенно уменьшает значение нефти как инструмента санкций. Доля возобновляемых источников в мировом энергобалансе выросла с 1,3% в 2000 году до 11,4% в 2020 году по данным МЭА. Это создает условия для формирования новых механизмов экономического давления, менее зависимых от традиционных ресурсов.